Принято считать, что «Демон» Антона Рубинштейна не входит в число главных русских опер. Но у этого названия есть особый магнетизм и романтический флер. Волшебное звучание лермонтовских строк, неповторимый колорит врубелевских полотен — в синтетическом оперном действе у музыки могут быть сильные союзники. Или соперники, что тоже неплохо. Постановочная бригада, взявшаяся за «Демона» в Мариинском театре, увы, упустила всё это из виду, отметили «Известия».
Режиссер, художники по костюмам, по свету решительным образом отказались от привычных ассоциаций и перенесли действие в пространство, где Лермонтову и Врубелю не место. Условное, безвоздушное — там ничто не мешает эксплуатировать приемы превратно понятых «креативных индустрий». Спектакль буквально трещит от переизбытка «творческих находок», которые когда-то у кого-то удачно сработали, после чего превратились в предмет бесконечного тиражирования.
Режиссерскую неопытность Елизаветы Корнеевой усугубляют просчеты художника по костюмам Жанны Усачевой. Очень жалко Евгения Никитина: знаменитый бас-баритон в роли Демона заслуживает лучшего наряда. Поверх белой рубахи до колен с неровным подолом на нем надето что-то вроде короткого бушлата, перепоясанного массивным ремнем.
Всё бы ничего, но на спине у него еще блестящий объемный плащ, имитирующий пару крыльев. Случился момент, когда конструкция дала сбой и одно крыло съехало с плеча, но это полбеды. Главный просчет — необязательность одеяния. Выйди Никитин во фраке или пиджачной паре, зрители бы ничего не потеряли.